Звуковой атмосферный хаос и социальный мир: Мифы, Модели, Теории...
"Интеграция музыки - вот то новое, что мы сегодня пытаемся сделать.
Достаточно сложно оперировать со словом psychic.
Это работа, как высоко организованная система манипуляций
с наиболее жёсткой формой современного депрограмирования, создавая странные записи (...),
наблюдая как, призванное быть вещью в себе, перед вами проходит будующее.
Это наша работа и наша задача - продолжать создавать, делать позитивную бескомпромиссную музыку,
когда ваше восприятие достигая максимума проходит период транса.
Когда сознание и подсознание переключаются в унисон, в ритме мантроподобной вибрации
с яркостью пульсаций, подобных ритмам танцев дервишей или тибетских магических песнопений.
Музыка - это магический ритуал!.."
Эти слова Genesis P-Orridge в полной мере можно отнести к последней работе бывшего участника
и одного из основателей гипнотических Zoviet-France, покинувшего группу в 1989 г.
Robin Storey и его сольному импровизационно-эклектичному проекту RAPOON,
где Робин продолжает экспериментировать со своими объектами на стыке
нойз-атмосферной и этнической музыки, которую он записывает и продюсирует у себя дома в Англии.
Музыка этого музыканта и художника (по слухам, композиции Стори выставлялись однажды
даже у нас в Санкт-Петербурге) являет нам астрально-ритуальный опыт,
в чём-то схожий с ранними работами основоположника атмосферного саунда Брайана Ино
(как, к примеру, его "Another Green World"), раскрашенный амбиентным минимализмом
в продолжение радикальных звуковых конструкций Zoviet-France.
И если электронная музыка Ино всегда была свободной и почти джазовой,
то свобода по Робину Стори - это медитатизм, сотканный из мистических душ тотемного
сознания и ритуалов, напоминающих наскальные росписи современных аборигенов Австралии
и Новой Зеландии в затянувшемся миросозерцании всей безгрешности красоты,
это истинно звуковая реальность окружающего мира и его природно-эзотерических символов.
Импровизация, спонтанный сознательно понимаемый акт творчества не является
тождественным переносу хаотического процесса в материальную плоскость.
Максимум артистической свободы внутри определённых точных директив,
накатывающихся волнами, когда обнаруживаешь такое же варварское великолепие,
как и комбинации с ладно скроенной атональностью, звучащими так,
словно мысль Художника решилась посягнуть на все эти диссонансы
и эмоции ради чего-то более существенного, выраженного словом Ритуал.
Даже в самые шумные моменты полная организация и управляемость процессом
позволяет заключить, что Музыкант в глубине своей тесно связан одной творческой нитью
с процессом, готовый поднимать музыкальное творчество из глубин экзистенции,
тех глубин, в которых все человеческие, духовные, умственные,
чувственные возможности синкретически смыкаются.
Как известно, по-Чюрлёнису (с которым, как мне видится, Робин Стори в чём-то близок):
Живопись - это застывшая музыка, Музыка - ожившая живопись.
"Империи могут разрушаться, космическое равновесие между Хаосом и порядком нарушиться,
но приятно сознавать, что они будут всегда"...
Бескопромиссное своенравие Робина Стори продолжается, и в этом его исполненный
транса магический ритуал для всех нас.
Игорь ВАГАНОВ
